Русская увертюра, Барышня и хулиган, Поцелуй феи

Этот балет — неродное дитя на Мариинской сцене: созданный в 1962 году в ленинградском Малом театре оперы и балета, обошедший многие сцены Советского Союза, только в 2001-ом он появился в афише Мариинского. А предыстория этого некогда так востребованного спектакля о послереволюционном лихолетье такова. В 1918 году на российские экраны вышел художественный фильм «Барышня и хулиган», поставленный по сценарию Владимира Маяковского. За основу сюжета был взят рассказ итальянского писателя Эдмондо де Амичиса «Учительница рабочих». Главный герой — Хулиган в исполнении Маяковского видел на улице новую школьную учительницу и с первого взгляда в нее влюблялся. Вскоре он начинал посещать ее занятия. А однажды, защищая учительницу (Барышню), Хулиган в драке получал смертельную рану и умирал на глазах возлюбленной. В начале 1960-х годов по мотивам фильма Александр Белинский создал либретто одноименного балета, а балетмейстер Малегота Константин Боярский придумал хореографическое решение.
Музыка была взята из трех многострадальных балетов Дмитрия Шостаковича — «Болт», «Золотой век» и «Светлый ручей», также в партитуру были включены фрагменты из музыки Шостаковича к кинофильмам. Премьера балета «Барышня и хулиган» состоялась в 1962 году. Советскому зрителю, за годы господства на сцене драмбалета привыкшему к балетам-пьесам, пришлась по вкусу рассказанная в танце история о нравственном перерождении Хулигана под влиянием незнакомого ему прежде чувства любви. В афише Малого оперного театра спектакль оставался вплоть до 1987 года. Один из последних его Хулиганов, Евгений Мясищев, вместе с коллегой по театру Екатериной Павловой и блиставшим в партии Хулигана в Новосибирском театре оперы и балета Сергеем Савковым в 2001-ом вернули к жизни спектакль Боярского на Мариинской сцене.
Балет «Поцелуй феи» на андерсеновский сюжет Стравинский построил из цитат, мотивов и аллюзий музыки Чайковского и посвятил партитуру памяти старшего коллеги: «Подобно фее, муза отметила Чайковского своим поцелуем, печать которого лежит на всех творениях великого художника». Поиском такой феи (или музы) занят герой спектакля Максима Петрова. В своем прочтении сочинения Стравинского хореограф пренебрегает подробностями исходного сказочного либретто: никаких краж ребенка и фатальных свадебных подмен невесты. Его герой спасается от зимней стужи в модном пуховике и с мобильным телефоном. И фея в этой истории не одна, как у Стравинского, а целых четыре. Причем красота дуэта с очередной из них — вовсе не показатель того, что поиски героя увенчались успехом, и он встретил ту, что владеет тайной творчества. Какая из фей станет проводником в «страну вне времени и пространства», открывающуюся поцелованному, — страну, космическим образом которой композитор завершил балет?
Одноименная симфоническая пьеса написана в 1936-м. Сергей Прокофьев только что вернулся на родину после двадцати лет странствий и рассчитывал на моментальный успех: подлинные фольклорные мелодии, несложный язык, красочная оркестровка — карнавальная стихия, адресующая к «Петрушке» Стравинского и прокофьевскому «Шуту». Вслед за композитором, склонным к обобщениям и театральным преувеличениям, хореограф Максим Петров изображает не конкретную Россию, перед нами сказочное тридесятое государство, где всегда пир горой и всегда светит солнце, а веселье разрастается до тех пор, пока не потемнеет в глазах.