Опера «Нос»

Оперу-фантасмагорию Шостаковича ставили в России только в Ленинградском Малом оперном театре в 1930 году (то была мировая премьера) и в Камерном музыкальном театре Бориса Покровского в Москве в 1974-м. В отличие от предшественников Юрий Александров не рассматривал «Нос» как сатиру на царский режим или мещанство – его спектакль в Мариинском получил подзаголовок «Страсти по Ковалёву». Впрочем, настоящим героем спектакля оказался не Ковалёв, а именно Нос, который явился публике сразу во множестве обличий: бутафорский носик в натуральную величину, резиновое полотно в форме носа, зашитый в эластичный белый мешок танцовщик и, наконец, Нос-тенор, восстающий из гроба в виде Наполеона.
Александров признавался: «Пьеса Гоголя, великого мистификатора и в то же время великого русского страдальца, достаточно запутана. Я запутал ее еще больше». Здесь цирк, «Окна РОСТА», полицмейстер в гоголевской шинели размером с трехэтажный дом и сирин с алконостом, парящие над библейского вида толпой в Казанском соборе. Режиссер использовал тот же метод, что и в мариинском «Семене Котко» пятью годами ранее: острый гротеск, создание гипертрофированного и подчас перечащего либретто сценического действия. В сочетании с дробно-монтажной, поминутно извивающейся и искрящей партитурой Шостаковича это дало несколько избыточный результат. Стержнем столь пестрого, калейдоскопического зрелища стала сценография Зиновия Марголина – опрокинутый петербургский двор-колодец. В ключевые моменты оперы раскрывается видеозадник и действие затягивает в ошеломляющий металлический тоннель – «смесь упавшей на бок башни Татлина с урбанистическими катакомбами, населяющими американские триллеры».