Опера «Лоэнгрин»

Невинная принцесса обвиняется в страшном преступлении. Ее положение кажется отчаянным, но тут является неведомый заступник – бесстрашный рыцарь. Вершится божий суд, злодей посрамлен, народ ликует, рыцарь ведет принцессу под венец. Сюжет очень уж привычный; но именно с того момента, на котором большинство подобных историй заканчивается, в «Лоэнгрине» начинается самое главное. Исчерпав внешний конфликт, Вагнер сосредоточивается на внутреннем. При всей своей медлительной эпичности «Лоэнгрин» чрезвычайно психологичен. Заворожив слушателей видениями «тонкого мира» в оркестровом вступлении, решительно покончив с несправедливым судебным разбирательством в первом действии, Вагнер далее – на протяжении двух актов – разворачивает напряженную психологическую драму. Существует немало опер о любви, но именно в «Лоэнгрине» тема любви развита глубоко и последовательно до беспощадности. Что значит безусловная любовь (или, как сейчас говорят, «безусловное принятие»)? Существуют ли в любви границы доверия и самоотдачи? Существует ли право знать? Право скрывать? Где мера свободы человека и его ответственности? Вагнер соединил двух идеально подходящих друг другу героев и убедился, что гармония между ними невозможна. Его самого эта ситуация потрясала до слез; он даже пытался переделать финал, но убедился, что «Лоэнгрин» может закончиться только так, а не иначе. Написанная в годы общественно-политических волнений середины XIX века композитором-оппозиционером, опера «Лоэнгрин» чрезвычайно пессимистична: миссия провалена, царство Грааля на земле не построить. Хотя детективная линия в сюжете заканчивается благополучно – пропавший без вести мальчик возвращается и, наверное, будет хорошим правителем Брабанта, – генеральная линия завершается трагичнее, чем даже в «Тристане», где влюбленные, пусть и в ином мире, все же соединились.
При этом «Лоэнгрин» отнюдь не мрачная опера: наоборот, она вся пронизана неземным светом Грааля, прозрачным эфиром горнего царства. Композитор сотворил это сияние музыкальными средствами, а художники, оформившие мариинского «Лоэнгрина» по эскизам львовского сценографа-визионера Евгения Лысыка, воплотили его в красках. «Готическая» сценография звучит величественным визуальным аккордом, а музыканты создают живописное вокально-симфоническое полотно, мастерски отделывая каждую деталь. Спектакль Мариинского театра осуществляет мечту Вагнера о синтезе искусств, о единении слышимого и видимого в цельный и мощный художественный образ.