Москва, Черемушки

Когда автор только что отзвучавшей Одиннадцатой симфонии («1905») согласился на предложение написать музыкальную комедию, он поразил многих из своих преданных почитателей. Они забыли, что Шостакович любил и умел в музыке заразительно смеяться — это слышно и в его самых трагических симфониях, и в произведениях для театра, в операх, балетах, искрометных балетных и джазовых сюитах. Они забыли, что Шостакович не стеснялся любви к «легкому» жанру — оперетте, цыганскому пению, джазу. Они забыли, что в 30-х годах по заказу Малого оперного театра Шостакович заново оркестровал оперетту Штрауса «Венская кровь», а в любви к Оффенбаху признавался не раз «словом и делом» (напомним хотя бы, что он написал музыку к немому фильму «Новый Вавилон»).
Любопытно, что почти двадцатью годами ранее «Советская музыка» (№ 9–10, 1939) сообщала: «Д. Шостакович закончил 6-ю симфонию и пишет оперетту «Двенадцать стульев» по одноименному произведению И. Ильфа и Е. Петрова». Можно лишь гадать, почему замысел остался неосуществленным; в числе вероятных причин, конечно же, и возможные цензурные препоны, которые неизбежно ожидали бы оперетту на сей не вполне идеологически выдержанный, сюжет. Ведь всего тремя годами ранее балет-водевиль Шостаковича на «колхозную» тему «Светлый ручей» вслед за оперой «Леди Макбет Мценского уезда» удостоился грубого высочайшего окрика в «Правде» (редакционная статья под названием «Балетная фальшь» появилась всего через несколько дней после печально известного «Сумбура вместо музыки»).
Сюжет оперетты «Москва, Черемушки», предложенный в 1958 году Шостаковичу, был абсолютно советским. В либретто Владимира Масса и Михаила Червинского рассказывалось о том, как москвичи из «коммуналок» переезжают в отдельные квартиры в район новостроек «Черемушки». Смешные, трогательные, а подчас и полукриминальные коллизии сопутствовали этому «великому переселению народов». А Шостакович сопроводил нехитрый водевиль яркой, покоряюще веселой музыкой.
В новогоднем интервью «Советской музыке» (1959, № 1) Шостакович на советском же «новоязе» сообщал: «Тема оперетты в веселой динамичной форме затрагивает важнейшую проблему жилищного строительства в нашей стране...». Но тут же открывал и свой интерес к этой «важнейшей проблеме»: «Здесь и лирика, и «каскад», и различные интермедии, и танцы, и даже целая балетная сценка. В музыкальном плане порой привлекаются пародийные элементы, цитирование популярных в недалеком прошлом мотивов, а также некоторых песен советских авторов».
«Москва, Черемушки» — спектакль-ревю, спектакль-дивертисмент, по-своему преломивший традиции музыкальной комедии от Оффенбаха до Дунаевского. Песня-лейтмотив «Черемушки, Черемушки...» — «бытовой» вальс, мелодические очертания которого напоминают популярную песню «Бывали дни веселые». Для арии главной героини, вспоминающей школьные годы, Шостакович воспользовался мелодией собственной замечательной «Песни о встречном». Также он «контрабандой» протащил в партитуру оперетты свою ошельмованную балетную музыку, а для пародийных сцен и балетных интермедий привлек и «Во саду ли, в огороде», и «Светит месяц», и «Ах вы, сени, мои сени», и популярный в начале ХХ века танец «Ойра», и даже блатную песню «Цыпленок жареный»...
Рецензенты взахлеб хвалили Шостаковича за сенсационный «поворот в творчестве», оперетту ставили повсюду — и в СССР, и в странах «народной демократии»; в 1962 году на «Ленфильме» сняли кинофильм «Черемушки» с участием известнейших актеров и певцов. В наши дни после долгой паузы (вызванной прежде всего типично советским либретто) оперетта Шостаковича, как и его ранние балеты, вновь привлекает внимание своими музыкальными достоинствами. Шостакович по-юношески озорной, Шостакович смеющийся возвращается на сцены музыкальных театров. Иосиф Райскин.