Евгений Онегин

Балет Бориса Эйфмана по роману в стихах А.С. Пушкина на музыку П.И. Чайковского, А. Ситковецкого

Имя Бориса Эйфмана всегда ассоциируется с наиболее интересными художественными экспериментами и смелым прочтением классических произведений. Хореограф обновляет и обогащает форму и содержание современного балета.

Спектакль «Евгений Онегин» – хореографическая версия романа в стихах А.С. Пушкина. В этом балете Эйфман соединил классику и современность. Пушкинские герои превращены в знаковых персонажей нашего времени, прошедших сквозь тревожную эпоху перемен, живущих на сломе веков. Неожиданное сочетание произведений Петра Ильича Чайковского и рок-музыки композитора Александра Ситковецкого позволяет зрителям сильнее проникнуться замыслом хореографа.

Балет «Евгений Онегин» дает зрителю уникальную возможность – увидеть хрестоматийный сюжет глазами современного человека.

«Обращаясь в своих спектаклях к великой литературе, я пытаюсь выразить искусством хореографии эмоциональное потрясение от соприкосновения с мудростью и творческой мощью наших гениальных предшественников. Слово – это инструмент созидания и разрушения, оно способно возродить или уничтожить.

Язык тела как более древний способ самовыражения несет в себе общепонятные эмоциональные и духовные ценности. И обращаясь к литературному первоисточнику, я ставлю своей целью вскрыть то, что может сегодня волновать моих современников, то, что можно выразить только великим искусством хореографии.

Почему я обратился к роману А. Пушкина «Евгений Онегин», что волнует меня сегодня в нем? Этот роман назван «энциклопедией русской жизни», в нем А. Пушкин прозрел и создал удивительно точный архетип русского характера своего времени, сотворил поэтический образ русской души, загадочной, непредсказуемой, необыкновенно чувственной.

Всем своим творчеством я пытаюсь разгадать тайну русской души. И обращение хореографа к роману «Евгений Онегин» – это еще одна попытка выразить таинство духа.

Я перенес пушкинских героев в наши дни, в новые обстоятельства, более драматические, даже экстремальные, когда старый мир рушится и жизнь диктует новые правила. Эксперимент этот мне был необходим для того, чтобы ответить на волнующий меня вопрос – что есть русская душа сегодня? Сохранила ли она свою самобытность, свою тайну, свою притягательность? Как распорядились бы сегодня своей судьбой герои романа? Что в «энциклопедии русской жизни» было печатью времени, а что стало знаком судьбы многих поколений моих сограждан?

Искусство хореографии не готово ответить на актуальные вопросы жизнеустройства общества. Но, участвуя в творческом их осмыслении, анализе и индивидуальной оценке, мы тем самым участвуем в процессе его совершенствования».

Борис Эйфман