Наши блестящие ночные откровения оказываются в нелестном утреннем свете менее выдающимися, чем нам поначалу казалось

В эпохи постправды, когда границы между истиной и вымыслом размыты, выставка обращается к феномену ночного эффекта — состоянию эмоционального подъёма, влюблённости, тревоги, вдохновения, возникающему в моменты предельной внутренней уязвимости.

Эти чувства кажутся подлинными, преображающими. Но с наступлением утра они ткскнеют, подаергаются редукции, самоиронии, сомнению.

Центральной метафорой становится озарение — спонтанное, интимное откровение, возникающее в ночном полумраке, в пространстве, где не требуется объяснений.

Утро приносит свет — вместе с ним возвращаются фильтры: рациональность, стыд, самоцензура. Искренность становится избыточной, а чувство - неловким.

Сегодня мы сталкиваемся с дефицитом доверия — к институциям, языку, собственным переживаниям. Искренность, ещё недавно считавшаяся признаком подлинности, теперь ещё чаще воспринимается как риторический приём.

Что считать настоящим? А что —инсценировкой?

Выставка приглашает зрителя задуматься об этих переходных состояниях — между ночью и утром, верой и скепсисом, подлинным чувством и его перформативной оболочкой."

ChatGPT

Вы сказали:

Сократи этот текст для дайджеста "В эпохи постправды, когда границы между истиной и вымыслом размыты, выставка обращается к феномену ночного эффекта — состоянию эмоционального подъёма, влюблённости, тревоги, вдохновения, возникающему в моменты предельной внутренней уязвимости. Эти чувства кажутся подлинными, преображающими. Но с наступлением утра они ткскнеют, подаергаются редукции, самоиронии, сомнению. Центральной метафорой становится озарение — спонтанное, интимное откровение, возникающее в ночном полумраке, в пространстве, где не требуется объяснений. Утро приносит свет — вместе с ним возвращаются фильтры: рациональность, стыд, самоцензура. Искренность становится избыточной, а чувство - неловким. Сегодня мы сталкиваемся с дефицитом доверия — к институциям, языку, собственным переживаниям. Искренность, ещё недавно считавшаяся признаком подлинности, теперь ещё чаще воспринимается как риторический приём. Что считать настоящим? А что —инсценировкой? Выставка приглашает зрителя задуматься об этих переходных состояниях — между ночью и утром, верой и скепсисом, подлинным чувством и его перформативной оболочкой.