Как Степан Грищенко за горилкой ходил

Кубанский вестерн — вот что получится, если заменить ковбойскую шляпу на папаху, салун на духан, а шерифа — на атамана. Ведь страсти в казачьей станице кипят нешуточные: любовь и неверность, стрельба и проклятия, предательство и раскаяние. Страшное и смешное сплетаются в затейливый узор, как разноцветные нити в рукодельном коврике.
На сцене театра драмы зазвучит почти забытый казачий диалект — кубанская балачка. Екатеринодарский прозаик Николай Канивецкий писал свои рассказы, восхищаясь красотой её звучания и придавая ей поэтическую силу высказывания.
Что нарушает мирное течение казачьей жизни? Разве что грозное начальство, женское коварство да нечистая сила. Но характер у казака сильный, а сердце — доброе, и потому вероломство уступит благородству, зависть — совести, а гнев — прощению.